Доносительство набирает все большую популярность в России. Стукачи всерьез написали тысячи жалоб в пародийное приложение «Мой донос», которое задумывалось уехавшим от войны айтишником как шутка, рассказал канал «Можем объяснить». В продолжение этой темы мы решили выяснить, как наши читатели относятся к доносительству и сталкивались ли они с ним лично.
В опросе приняли участие почти 15 тыс человек. Абсолютное большинство – 84% – считают «стук» позорным явлением, 10% – полагают, что тема раздута, 4% – не видят в доносах ничего плохого, еще 2% читателей становились жертвами доносчиков. Последних мы попросили рассказать — кто, почему и с какими последствиями писал на них жалобы.
Выяснилось, что для многих последствия были серьезными. Кто-то потерял работу, кто-то был вынужден уехать из родного города. В отношении одной женщины велась 4-летняя проверка по уголовному делу, а к другой домой регулярно приходили полицейские и терроризировали ее пожилую мать. Публикуем рассказы наших подписчиков [все имена изменены из соображений безопасности].
Донос от «королевы доносов»
В феврале этого года Анастасия вышла на одиночный пикет против войны с Украиной. Ее приговорили к административному аресту. «После того, как меня задержали, мой папа дал интервью СМИ-иноагенту. В скором времени ему позвонил участковый, попросил явиться в отдел полиции и дать объяснения», – рассказывает девушка.
Объяснения брали участковый и сотрудник центра «Э». «Они сказали, что распоряжение проверить папу пришло из Москвы. Мол, некая гражданка посмотрела его интервью на YouTube и написала заявление о дискредитации армии. В документах мы увидели, что эта гражданка – Коробкова А.В.»
Коробкова — «профессиональная» доносчица, написавшая более 1300 доносов. Подробнее о ней писала «Адвокатская улица» и «Медиазона».
«Я тогда еще не видела о ней статей, думала, что наверняка сами менты и написали заявление, — продолжает собеседница «МО». — Мы попросили своих знакомых в полиции выяснить, существует ли эта женщина. Они сказали, что да – заявление действительно было от нее. Написала она его в ОМВД по району ЗАО города Москвы. Я вообще была в ахере, что такие люди существуют. Мы все очень перепугались. Для папы дело о дискредитации армии закончилось бы увольнением. Его уже привлекали по статье о неповиновении полиции (на митинге) и штрафовали на работе за антивоенную позицию».
К счастью для семьи Анастасии, все закончилось благополучно. Сотрудники полиции, бравшие у ее отца объяснения, оказались вполне адекватными и понимающими людьми. «Они были нормально расположены к папе, даже подсказывали, что лучше написать, чтобы все было помягче. Потом папе по почте пришла бумага, в которой говорилось, что на основании его ответов дискредитации армии выявлено не было. Коробковой тоже поступил ответ, что она имеет право обжаловать это решение», – завершает свой рассказ Анастасия.
Донос «в воспитательных целях»
Артем родился и жил в маленьком поселке Самарской области. В апреле прошлого года он решил вывесить флаг Украины на окно своего дома. «Вывесил. Настучала соседка, приехали додики в гражданском и хотели упрятать меня далеко и надолго, но по своей тупости дали мне сбежать», — говорит Артем. «Пока их отвлекала мать, я собрал вещи и убежал», — уточняет он детали побега.
«Соседка свой поступок объяснила необходимостью меня исправить, чтобы я дел плохих не натворил в будущем. Но, по правде говоря, она просто несчастный человек. Кричит на внуков, обижает кошек, разводит сплетни», – резюмирует молодой человек. Донос «несчастной» ни к чему не привел. Сейчас Артем спокойно живет и работает в Санкт-Петербурге.
Донос на «недостаточный патриотизм»
Никита работает экскурсоводом в Великом Новгороде. «Клиенты регулярно пишут на меня доносы в [онлайн сервисе бронирования экскурсий] «Трипстер». Жалуются на малый уровень патриотизма», – говорит он.
«Очень пренебрежительное отношение к людям, проводящим спецоперацию на Украине, казалось бы: тема экскурсии не это, но так и не мы эту тему поднимали. Не рекомендовал бы как гида», – говорится в одном из отзывов на услуги Никиты.
Дальше приложения с отзывами клиенты Никиты не заходят. По его словам, в полицию пока никто не обращался.
Донос, чтобы не съезжать из съемной квартиры
Олег проживает за границей и сдает квартиру в России. В июне этого года у него возник конфликт с квартирантами, они отказались съезжать из квартиры. «Угрожали мне доносом в прокуратуру и военкомат. Говорили, что я предатель родины, что меня в любом случае найдут, что я никуда не скроюсь, что напишут во все инстанции», — рассказывает Олег. В итоге квартиранты съехали, не заплатив. «Обратились ли они куда-либо с доносом я не знаю, на связь они не выходят», — говорит Олег.
Донос на эмигрировавшую
С самого начала вторжения в Украину Елизавета открыто высказывала свою антивоенную позицию, писала посты в соцсетях. «Как-то раз поспорила со своей одноклассницей – ватницей, написала ей довольно жесткое письмо. Вскоре после этого ко мне домой пришла полиция», – рассказывает Елизавета.
Елизаветы дома не оказалось, девушка живет за границей. Дверь полицейским открыла ее мама. Убедившись, что Елизавета действительно не проживает в России блюстители порядка удалились.
После этого инцидента девушка заподозрила, что ее разговоры с мамой стали прослушивать. «Какое то время было так – я звонила маме, через некоторое время мы обе слышали щелчок в трубке (я звоню ей на стационарный, она старенькая, с мобильным плохо дружит), а ещё минут через 15 приезжала полицейская машина, и полицейские начинали звонить в дверь», – рассказывает Елизавета.
Девушка сама позвонила в полицию и спросила, зачем они приезжают: «Толком ничего не ответили, только, что от них это не зависит, мол это распоряжение сверху». Щелчки в телефонной трубке и визиты правоохранителей прекратились. «Я до сих пор не знаю, что это было, но неприятное ощущение осталось», – завершает свой рассказ Елизавета.
Донос с увольнением
До апреля этого года Андрей работал в Ростелекоме. Первый донос на мужчину написали в марте – о том, что он плохо высказался о Путине. За этим последовали еще несколько подобных доносов. «В итоге компания расторгла со мной трудовой договор, – говорит Андрей. – Все жалобы были в Ростелеком. В последней было сказано, (мне давали прочитать) что у них есть запись разговора, которую они собираются передать в соответствующие органы. Из органов пока ничего не приходило».
Донос в память о совместной учебе
Геннадий учился в Уральской государственной юридической академии. «Большинство моих однокурсников сделали карьеру в госорганах. Например, есть бывший однокурсник-фсбшник в Екатеринбурге», – рассказывает Геннадий.
«Вот недавно узнал, что ему наша общая однокурсница регулярно пересылает скрины моих «русофобских» постов в фейсбуке с требованием принять меры. Тут не может быть ничего личного, мы никогда вообще не общались, я даже и не помнил, что она у меня в подписчиках. Что это, почему, зачем – загадка. Фсбшник долго ей объяснял, что это не к ним, а в полицию. Просил не отнимать его время и не заниматься ерундой. Потом, заколебавшись, просто стал игнорить», – резюмирует Геннадий.
Донос — и четыре года следствия
Ирина – муниципальный депутат из Великого Новгорода. По ее словам, доносы на нее пишут с 2014 года. «Один донос был публичным в блоге губернатора, и лично губернатор поручил провести в отношении меня проверку по ст. 282 УК РФ (возбуждение ненависти).
Проверка длилась четыре года, проводил ее отдел «Э», СК и УФСБ по Новгородской области. Это было из-за моих постов по поводу событий в Донецке в марте 2014 года. Потом уже мелкие пасквили писали по поводу моих высказываний из-за агрессии России на востоке Украине», – рассказала Ирина.
Четыре года следствия не испугали нашу собеседницу. Она не только не покинула Россию, но и продолжила свою политическую деятельность. Ирина – зарегистрированный кандидат в Думу Великого Новгорода. Она ведет кампанию под лозунгом «За жизнь и свободу».
Донос из зависти
«В середине и конце 90-х, когда рухнул СССР, мой отец уволился с должности грузчика универмага, — рассказывает Игорь. — Продал кожаные куртки – свою и мамы, на эти деньги купил материалы и начал шить джинсовую одежду (куртки и штаны). Потом занялся торговлей, ездил в Москву за товаром. Мы тогда жили в провинции в доме с коммунальными квартирами, соседи – закоренелый «советский» электорат. У родителей дела шли в гору, появились деньги, отец купил машину и в нашем блоке коммуналки выкупил соседнюю большую комнату, коридор и кухню. В итоге у нас появилась отдельная квартира.
С этого момента соседи сильно возненавидели их за то, что стали жить «богаче» других обитателей двора. Начали писать различного рода заявления участковому. То стоячий автомобиль якобы выделяет много газов и дым идет в окна, то с него течет масло и отравляет землю. Один раз написали даже на то, что якобы всю мусорку закидала апельсиновыми корками именно наша семья, мотивируя это тем, что апельсины себе позволить можем только мы. Участковый приходил и говорил, что вам, наверное, лучше переехать отсюда, так как он сам уже замучился приходить к нам. Говорил, что понимает абсурдность заявлений, но реагировать на них все равно должен. Затем пошли заявления уже более серьезные, что мы якобы незаконно заняли жилплощадь, что торгуем алкоголем в квартире. Приходили с проверками.
Я тогда еще будучи ребенком выходил во двор играть со сверстниками и выносил им только появившиеся батончики «Твикс», «Марс» и «Сникерс», которые мне отец привозил из Москвы. Сперва я отлично дружил со сверстниками, но потом меня начали буллить, обзывать американцем. Однажды вечером я вышел во двор, на дворовой лавочке как обычно сидели соседские женщины, возле них играли дети – мои «друзья». Я подошел к ним, а женщины стали меня прогонять, мол иди к себе играй, у вас там отдельное крыльцо теперь, нечего сюда ходить и таскать свои фантики… Только потом я понял, что причина того, что меня стали буллить во дворе мои «друзья» – это их родители, которые возненавидели нашу семью только за то, что мы стали «коммерсантами» и стали жить лучше. В начале 2000-х родители купили нормальную квартиру в новом доме и мы съехали с этого двора. С тех пор, как я вижу, ситуация в стране в целом не изменилась»..
Доносчики в рабочем чате
Стас – бывший сотрудник одного западного банка. «У меня есть чат в Телеграм с бывшими коллегами. До войны в нем было около 3000 человек. После 24 февраля я стал там публиковать посты с антивоенной тематикой. И регулярно появлялись сообщения от некоторых бывших коллег, в которых они сами признавались, что написали на меня донос в Следственный комитет, Генпрокуратуру и т.п. Но надо сказать, что абсолютное большинство моих бывших коллег были со мной солидарны», – рассказал Стас, не уточнив, привели ли эти доносы к уголовному или административному делу.
