«Глобальная цель — изолировать общество от информации». Как Роскомнадзор стал главным по цензуре в России

С 2012 года в России началась масштабная перестройка в интернете. Власть решила полностью подчинить его себе. Активную помощь в этом ей оказывает Роскомнадзор. Бюджет этого ведомства ежегодно растет, а некогда травоядная сущность становится поистине хищнической. После 24 февраля Роскомнадзор массово блокирует независимые источники информации, а также сервисы для обхода блокировок. Эксперты считают, что апогеем этого станет построение цифровой инфраструктуры, в которой альтернативы предложенной властью информации у россиян просто не будет.

В апреле 2016 года в Москве проходил международный форум безопасного интернета. Его ВИП-гостями стали помощник президента Игорь Щеголев и православный бизнесмен Константин Малофеев. Их выступления вдумчиво слушала депутат Госдумы Елена Мизулина. Все трое несколькими годами ранее внесли непомерный вклад в зарождение интернет-цензуры в России. Все начиналось с благородной заботы о детях, но в конце концов «западная угроза», главным образом со стороны США, заставила чиновников укорениться в мысли о том, что интернет сам по себе — зло. Во всяком случае пока власть в России не начнет его как следует контролировать и не станет способна защитить свой национальный суверенитет. Через три года, в 2019 году, в России будет разработан и вступит в силу закон о «суверенном интернете», предполагающий не только бесперебойную работу интернета в стране, но и фильтрацию источников информации. 

Закон в числе прочего предусматривает установку на сетях операторов технических средств противодействия угрозам (ТСПУ), которые позволяют управлять маршрутизацией трафика, а также ограничивать доступ пользователей к запрещенному контенту и ресурсам. На работу «суверенного интернета» в бюджете на три года (с 2022 по 2024), как писал РБК, заложен 31 млрд рублей. Функции централизованного управления интернетом возложены на Роскомнадзор.

Вступление закона о «суверенном интернете» в силу Константин Малофеев встретил словами: «Наконец-то это произошло!».

План Совбеза

В 2008 году бывший тогда президентом Дмитрий Медведев подписал указ о создании Роскомнадзора. До этого надзором за связью, информационными технологиями и деятельностью радиочастотной службы в России занимались несколько ведомств, а курировала их Россвязь, которую возглавлял Валерий Бугаенко. Как отмечают эксперты в цифровой отрасли, именно он начинал формировать базу будущего Роскомнадзора. Бугаенко в 90-х работал в аппарате Минобороны РФ, а потом несколько лет заседал в Совете безопасности. 

«Служака, военная косточка в хорошем смысле, — охарактеризовал Бугаенко один из знавших его собеседников «Полигона», бывший федеральный чиновник, близкий к Россвязи, на условии анонимности. — Его задачей было запустить государственное ведомство и выполнять все функции в части электросвязи — присоединение сетей, радиоконтроль. Не вмешиваясь во что-либо другое».

После создания Роскомнадзора, руководить им был назначен Сергей Ситников, которого знакомый с ним источник «Полигона» хотя и называет «продолжателем дела» Бугаенко, тем не менее характеризует как «бесцветную фигуру». Роскомнадзор при нем оставался ничем не примечательным, или, как его еще называют, «травоядным» ведомством на протяжении четырех последующих лет. Но все кардинально изменилось в 2011 году, после выборов в Госдуму, а затем — и президентских выборов, когда произошла знаменитая «рокировка», вернувшая Владимиру Путину президентское кресло уже в третий раз. 

Москву и Санкт-Петербург тогда захлестнули самые массовые протесты со времен 90-х, на волне которых зародилось мощное оппозиционное движение. Его лидерами стали Алексей Навальный, Сергей Удальцов, Илья Яшин, Борис Немцов, Дмитрий Гудков, экоактивистка Евгения Чирикова и другие. Сейчас кто-то из них вынужденно эмигрировал, кто-то, как Навальный и Яшин, находятся за решеткой, кто-то, как Удальцов, уже вышел из мест лишения свободы. Борис Немцов — был убит в центре Москвы. 

Тогда, в начале «десятых», власть по большей части не интересовалась интернетом, однако после массовых протестов 2011-2012 годов, организованных преимущественно через социальные сети, ситуация в корне изменилась. 

В администрации президента и Совбезе уже зрел план не только по борьбе с оппозицией, но и с информацией, которую та распространяла. «ФСБ и прочих силовиков поначалу мало интересовал интернет, — рассказывает знакомый с ситуацией собеседник «Полигона», ранее работавший на российское правительство.  — У них была ориентация на печатные [оппозиционные] издания, листовки, сами организации. Но постепенно интернет начал выходить на первый план».

Тогда, продолжает собеседник, в Совете безопасности начали обсуждать «план по борьбе с интернетом»: «цель его заключалась в перехвате контроля за информационными потоками, включая техническую часть». По словам собеседника, циркуляры по итогам заседаний носили гриф «секретно» или «совершенно секретно». Поручения, вписанные в план, раздавались разным ведомствам, включая Роскомнадзор. 

Под флагом защиты детей

Точкой отсчета в становлении Роскомнадзора как репрессивного органа в сфере коммуникаций, как следует из слов опрошенных нами экспертов, принято считать 2012 год, когда в силу вступил закон о защите детей от негативной информации. «Мы его назвали законом о черных списках сайтов», — говорит Саркис Дарбинян, юрист «Роскомсвободы», движения, созданного в том же году в ответ на деятельность Роскомнадзора по запуску реестра запрещенной информации и новшеств законодательства в сфере интернет-цензуры.

С Дарбиняном соглашается и интернет-эксперт Антон Меркуров. В те годы он в качестве эксперта входил в комиссию Совета Федерации по развитию информационного общества, а также в комитет Госдумы по информационной политике. «Принятие этого закона было величайшим подлогом. Так же, кстати, как и в США, в американском конгрессе, когда под видом защиты детей от педофилов и прочей негативной информации в законодательство вводится политическая цензура, — говорит Меркуров. — Но в России важен еще и контекст. Это же 2012 год, та самая пресловутая рокировка. Путин снова становится президентом».

Вдохновителями этого закона называют две фигуры в российской политике, связанные с ее православно-консервативным крылом. Речь о православном олигархе и владельце издания «Царьград» Константине Малофееве и бывшем министре связи, а ныне полпреде президента в ЦФО Игоре Щеголеве. «Лоббистом этого закона в Госдуме от них стала госпожа Елена Мизулина, — продолжает Дарбинян. — После вступления его в силу и началась вся блокировочная свистопляска». 

Тогда же начали появляться организации, которые должны были стать «голосом общественности», обосновывающим блокировку той или иной информации. Одной из основных таких организаций стала созданная Щеголевым и Малофеевым Лига безопасного интернета, которую сейчас возглавляет дочь Елены Мизулиной — Екатерина (в те годы она работала у Малофеева в Фонде святителя Василия Великого).

«Они помогали Роскомнадзору с продвижением идеи о том, что блокировать — это правильно. Активно собирали информацию, а затем передавали РКН, который делал свое дело», — говорит Дарбинян.

Финансируется Лига безопасного интернета через упомянутый выше Фонд, также она получала правительственные гранты. После прихода в Лигу Мизулиной-младшей осенью 2018 года их сумма составила 30 млн рублей. 

Если в 2012-2013 годах РКН блокировал в основном сайты, связанные с наркотиками и порнографией, то в 2014 году началась блокировка и информационных ресурсов. В реестре оказались сайты оппозиционных изданий Грани.ру, Еж.Ру и Каспаров.Ру, сайт запрещенной националистической организации ДПНИ и другие неонацистские порталы, а также сайты, симпатизирующие кавказским моджахедам «КавказЦентр», «УммаНьюс», «ЧеченИнфо» и «Хунафа». Также был заблокирован портал скинхедов-антифашистов RedSkins.

Жаров, блокировки и диалог 

В 2012 году руководителем Роскомнадзора был назначен Александр Жаров, который до этого почти четыре года работал вместе с Игорем Щеголевым в министерстве связи и массовых коммуникаций в качестве его заместителя. «Они хорошо с ним сработались, — вспоминает бывший федеральный чиновник, работавший на правительство в нулевых. — Но у Жарова всегда было «свое представление о прекрасном», поэтому после ухода Щеголева на должность помощника президента, его сменщиков он не воспринимал [в качестве авторитетов]». Жарова наш собеседник охарактеризовал как человека «беспринципного, исполнительного, но очень умного». «Он всегда выкладывался полностью и умел объяснить причины того, что и почему из этого получилось», — говорит собеседник. 

К достижениям Жарова он отнес «вытеснение» в общественном пространстве «георгиевской ленточкой» белой ленты оппозиции. Идея была спущена в Роскомнадзор из администрации президента на фоне протестов в 2011-2012 годов: по задумке АП «георгиевская лента», которая к тому моменту устойчиво ассоциировалась с победой в Великой Отечественной войне и была символом патриотизма, должна был заместить в информационном поле белую ленточку, ставшую символом российской оппозиции того времени. В конце 2011 года, рассуждая о ней, Владимир Путин сказал: «Честно вам скажу, неприлично, но тем не менее: я подумал, что это такая пропаганда борьбы со СПИДом, что это контрацептивы такие». Спустя некоторое время после этого заявления, вспоминает наш собеседник, Жарову предоставился шанс проявить себя. АП решила обязать сначала операторов связи, а затем и подконтрольные Кремлю СМИ ввести в повестку «георгиевские ленты» и массово их рекламировать. 

«И пусть они не имели никакого отношения к победе в ВОВ и советским военным традициям, идея сработала, — вспоминает наш собеседник. — «Белые презервативы» были погашены «георгиевскими ленточками». Это было сделано исключительно для того, чтобы выбить козырь из рук тех, кто выступал с протестами. Жаров давал указания, которые нужно было выполнять, и доказал АП, что может справляться с такого рода задачами». 

Вместе с тем, рассказывает Саркис Дарбинян, во времена Жарова некоторое время с Роскомнадзором еще можно было о чем-то разговаривать. В 2012-2015 годах в ведомстве работал Максим Ксензов. Он был заместителем Жарова и какое-то время даже устраивал встречи с представителями гражданского общества. «Он создавал впечатление человека современного, достаточно хорошо понимающего тему, — говорит Дарбинян.— Мы с ним тогда неоднократно встречались и даже обсуждали такие книжки, как «Криптономикон», которые читали, например, еще криптоанархисты». Дарбинян вспоминает, что когда в России пытались принять закон о блогерах, Ксензов проводил большую встречу с представителями индустрии и даже отвечал на вопросы. Но в 2015 году чиновник уволился, и на этом публичность ведомства стала ощутимо снижаться. 

Интернет-эксперт Антон Меркуров, который в те годы входил в специальные консультативные органы при Госдуме и Совфеде, к периоду «диалогов» с Роскомнадзором, впрочем, относится более скептически. «Да, мы сидели за одним столом, можно было кому-то что-то сказать. Но при этом всем присутствующим было понятно, у кого здесь власть, они ее не отдадут и ресурсов у них больше», — отметил Меркуров. Он также добавил, что и со своей стороны ему говорить с РКН в общем-то было не о чем: «Да кто они такие, чтобы вести с ними диалог? Я этот интернет, простите за скромность, своими руками создавал. Рисовал небо и сам же его скачивал. Какого хрена между мной и интернетом должен стоять какой-то Роскомнадзор? Почему вообще с ними должен быть диалог? Таких ведомств не должно существовать физически».

Сотрудники «Роскомсвободы» уже в 2012 году понимали, что закон о защите детей будет «усовершенствоваться», и борьбой только лишь с детской порнографией, педофилией, суицидальным контентом и информацией об изготовлении наркотиков или бомб дело не ограничится.  В 2014 году вступил в силу «закон Лугового», позволяющий Роскомнадзору и Генпрокуратуре во внесудебном порядке блокировать сайты, которые размещают ту информацию, которую данные ведомства сочтут противоречащей российскому законодательству. 

Так Роскомнадзор при Жарове впервые начал практиковать блокировку не только отдельных интернет-страниц (например, в Википедии), но и целых сайтов. В 2014 году Роскомнадзор заблокировал сразу три оппозиционных издания — «Грани.ру», «Каспаров.ру» и ЕЖ.ру. В реестр запрещенной информации они были внесены с формулировкой, что на страницах этих изданий содержатся призывы к противоправной деятельности и участию в незаконных массовых мероприятиях. 

Роскомнадзор правом самостоятельной законодательной инициативы не обладает, но сенаторы и депутаты часто привлекают РКН к разработке законопроектов.

Тогда же под блокировку попал блог Алексея Навального в Живом журнале. А издание Lenta.ru, на тот момент одно из самых популярных интернет-СМИ в стране, получило от Роскомнадзора предупреждение за публикацию интервью Ильи Азара с одним из лидеров запрещенного в России украинского «Правого сектора» Андреем Тарасенко. После этого учредители потребовали от редакции уволить Азара, но главный редактор Галина Тимченко отказалась это делать. Тогда из «Ленты» уволили саму Тимченко, после чего вслед за ней ушла большая часть редакции. На тот момент аудитория издания перевалила за 1 миллиард посетителей. В книге «Дорогая редакция», написанной сотрудниками старой «Ленты», Тимченко вспоминала, что за два месяца до увольнения она считала, что изданию «удалось изменить правила игры». После ухода из «Ленты» большей части редакции, издание стало полностью подцензурно Кремлю. 

Также при Жарове Роскомнадзор активно пытался регулировать деятельность интернет-мессенджеров. И если с малопопулярными в России BlackBerry Messenger, Imo, Line и Vchat это удавалось сделать, то с Telegram вышел грандиозный провал. За три года РКН как ни старался, не смог найти эффективных способов блокировки мессенджера, причем все это время Telergam продолжали пользоваться даже чиновники и депутаты Госдумы, что делало ситуацию особенно комичной и абсурдной. Энтузиазма не терял разве что сам Жаров. В июне 2019 года он заявил, что блокировка мессенжера станет «борьбой снаряда и брони», а также выразил уверенность в том, что «пиратский корабль когда-нибудь, наверное, мы подорвем по-серьезному». Но меньше чем через год власти вынуждены были признать бесперспективность этой затеи, после чего Роскомнадзор и сам завел аккаунт в Telegram.

Впрочем, юрист «Роскомсвободы» Саркис Дарбинян, говоря об эпохе Жарова, напоминает и о более удачных проектах главы Роскомнадзора, нежели блокировка Telegram. Например о том, чтобы обязать интернет-ресурсы удалять информацию о тех или иных близких к власти бизнесменах. В 2018 и 2019 годах Роскомнадзор небезуспешно требовал от СМИ удалять информацию о расследовании Алексея Навального, посвященном связям олигарха Олега Дерипаски с эскортницей Настей Рыбкой, а также информацию о недвижимости телеведущей Наили Аскер-заде и ее связи с главой ВТБ Андреем Костиным. 

После того, как Роскомнадзор в 2020 году возглавил Андрей Липов — ведомство пошло еще дальше. За два года, до 24 февраля 2022-го, под блокировки попали сразу несколько интернет-изданий. В частности, медиа-проекты Михаила Ходорковского «Открытые медиа» и «МБХ медиа», центр «Досье», а также издание Романа Баданина «Проект», на котором выходили расследования о Владимире Путине и его ближайшем окружении. Последнее также было признано «нежелательной организацией». 

После 24 февраля 2022 года блокировки интернет-ресурсов достигли пика. Сначала Роскомнадзор обязал российские СМИ, освещающие так называемую спецоперацию в Украине, использовать только информацию министерства обороны РФ как единственно верную и запретил использовать слово «война», а затем, пользуясь «нарушением» этих норм, заблокировал все оставшиеся независимые медиа в стране, включая телеканал «Дождь», «Эхо Москвы», «Медузу», «Важные истории» (которые тоже признали «нежелательными»), «Радио Свобода» и их смежные проекты,  «Русскую службу Би-Би-си» и прочие.  Под блокировку также попали Facebook и Instagram как продукты компании Meta, которую российские власти признали экстремистской организацией. В августе сообщалось, что с начала боевых действий в Украине в России было удалено или заблокировано порядка 138 тыс. интернет-ресурсов. Так Роскомнадзор превратился в главный исполнительный орган военной интернет-цензуры в России.

«Этой осенью мы будем отмечать десятилетие закрепощения рунета. И могу сказать абсолютно точно, что из безобидного вегетарианского органа, который выделял частоты и следил за качеством услуг связи, РКН превратился в левиафана, сверхрегулятора, который сегодня полностью контролирует российское информационное поле, определяет, кому быть, а кому занизить скорость или исчезнуть. Сегодня это ведомство реализует задачи по государственной пропаганде и выпиливает из рунета все то, что с точки зрения АП и РКН считается вредным для россиян контентом», — отметил Саркис Дарбинян. 

Финансирование растет

Роскомнадзор получает финансирование из бюджета. После того, как ведомство взяло курс на подчинение себе рунета, то есть с 2012 года, суммы средств, выделяемых ему ежегодно, стремительно растут. По нашим подсчетам, с 2012 по 2022 годы бюджет Роскомнадзора увеличился почти в 7,5 раз — с 2,5 млрд рублей до 18,5 млрд рублей. Почти половина бюджета ведомства ежегодно достается его «дочке» — Главному радиочастотному центру, именно он выполняет всю «полевую» работу в интернете: ищет запретную информацию в СМИ и соцсетях, проводит экспертизы и, если потребуется, блокирует, а с помощью таких систем как «Ревизор» проверяет — закрыт ли доступ к ресурсу в дальнейшем. 

«Деньги сумасшедшие. Это самая богатая «дочка» Роскомнадзора», — говорит о финансировании ГРЧЦ юрист «Роскомсвободы» Саркис Дарбинян. С 2021 года руководит радиочастотным центром Руслан Нестеренко, выходец из IT-индустрии, в сезоне 20/21 бывший участником Ночной хоккейной лиги, которую, как известно, периодически посещает в качестве хоккеиста президент Владимир Путин.

Вместе с бюджетом рос и зарплатный фонд Роскомнадзора. Из 10,4 млрд рублей в 2012 году он составил почти полмиллиарда рублей только в центральном аппарате. Для сравнения — в 2011 году эта цифра составляла чуть больше 100 млн рублей. При этом штатная численность сотрудников сократилась с 3184 человек в 2012 году до 2219 в 2021 году. Зарплата главы РКН выросла с 3,1 млн рублей в 2012 году до 7,3 млн рублей в 2021 году. 

Проанализировав закупки РКН за последние 10 лет, можно сказать, что большую часть денег ведомство тратит на усовершенствование своих информационных систем и разработку нового софта, способствующего «обнаружению» запрещенного контента. 

Например, в июне 2022 года радиочастотный центр объявил аукцион на создание системы «Окулус». Она должна с помощью искусственного интеллекта уметь находить запрещённый контент как в текстовом виде, так и в «сценах, сочетаниях предметов, композициях образов, лицах, статике и динамике движений». Кроме того, «Окулус» должна уметь распознавать текстовую информацию на изображениях и кадрах видеоматериалов (включая расшифровку QR-кодов, переписки в чатах и каналах мессенджеров, надписей, URL-адресов, субтитров и др.). Согласно техзаданию, «Окулус» должна анализировать не менее 200 тыс. изображений в сутки с ложноположительными и ложноотрицательными результатами не более 20%. Контракт стоимостью 57,7 млн рублей достался компании с уставным капиталом 10 тыс. рублей — ООО «Эксикьюшн Эр Ди Си». Как писал «Коммерсант», до этого фирма никогда не была подрядчиком по госконтрактам. 

Вообще — подрядчики Роскомнадзора и ее «дочек» — как правило, фирмы, чьи названия или имена их владельцев мало кому о чем-то говорят даже в самой IT-индустрии. Несколько лет назад расследователь Иван Голунов писал о другой фирме, которая довольно часто получает контракты от РКН — «Е.Софт». Она получает подряды от Роскомнадзора с 2011 года. В основном — на расширение функционала Единой информационной системы ведомства. Общая сумма контрактов за все эти годы, по нашим подсчетам, составляет почти 2 миллиарда рублей. До 2018 года в учредителях компании, согласно сервису Контур.Фокус, значились братья  Игорь и Владислав Колоколовы, директор фирмы Дмитрий Булатов. Сейчас фирма целиком записана на Булатова, как и другая компания, где ранее фигурировали Колоколовы — ООО «Инфорсер инжиниринг». Она, в частности, создавала комплекс «Фемида», обеспечивающий видео- и аудиозапись заседаний в судах общей юрисдикции. А также получала контракты от Минобороны. Однако имена владельцев этой фирмы никому из опрошенных нами игроков на цифровом рынке ни о чем не говорят. 

Часть денег РКН в период Жарова ежегодно давал радиочастотному центру на проведение «экспертизы материалов и (или) информации в интернете на предмет наличия либо отсутствия информации, распространение которой в РФ запрещено». Эксперты оценивали самый разнообразный контент — от передач для туристов «Орел и Решка» (где, как сказано в заключении, «вместо ведущей суп из собаки пробует девушка Леся», а «перед нами разыгрывается псвевдотрагедия») до песен группы «Хэллоу Китти» (где на полном серьезе разбирается лирика со словами «Кисёш Писёш») или Егора Крида. С последним вообще вышел казус. Экспертизу дали провести сомнительным экспертам, которые пришли к не менее сомнительным выводам, в которых, например, были такие реплики: «Рэп – это не просто экзотическая музыка, а агрессивная тоталитарная секта, религиозной основой которой являются африканские сатанинские культы» или «Егор Крид – яркий представитель агрессивной антироссийской субкультуры рэперов, несущей антиценности сатанизма через музыку российской молодёжи». Впоследствии Александру Жарову эта экспертиза вышла боком (после ее попадания в СМИ, пользователи соцсетей разрывали ее на цитаты, насмехались над экспертами и самим Жаровым) и ему даже пришлось приостановить действие лицензии у проводивших ее экспертов. 

В 2020 году Роскомнадзор потратил 4,4 млрд рублей на финансовое обеспечение затрат, связанных с реализацией первого этапа создания автоматизированной системы обеспечения безопасности российского сегмента интернета. Это начало эпохи Андрея Липова на посту главы Роскомнадзора, чья главная задача, как полагают опрошенные нами эксперты — построение «суверенного интернета». Как рассказал хорошо знакомый с работой цифровой государственной отрасли собеседник «Полигона», у Жарова на посту главы РКН в какой-то момент возникла идея контролировать большие данные (Big Data). Этой идей он сумел заинтересовать сначала Щеголева, а затем и первого замглавы администрации президента Сергея Кириенко. Суть ее заключалась в том, говорит собеседник, что тот, кто контролирует большие данные, контролирует электоральные предпочтения. Чем больше больших данных собирается и контролируется, тем проще предсказывать поведение электората. 

«Но как выяснилось вскоре, можно вообще ничего не предсказывать, а голосовать на пеньках, а потом смотреть не за тем, кто и как голосует, а просто правильно считать. Идея с большими данными померкла. И на смену ей пришла другая — сделать замкнутый интернет, полный пропаганды. И запретить любые неподцензурные источники информации. Результаты мы видим, начиная с февраля. Липов претворяет эту идею в жизнь», — говорит собеседник.

Великий коммутатор 

Андрей Липов — человек, как и Жаров, на посту директора Роскомнадзора неслучайный. Как и Жаров — он тоже давно и прочно знаком с упомянутыми в начале Игорем Щеголевым и Константином Малофеевым. «Это верный оруженосец Щеголева, — говорит наш собеседник. — Иначе говоря, это группа людей, которые молятся в одной церкви и ходят в одну баню».

В нулевых Липов работал с Щеголевым в министерстве связи и массовых коммуникаций. Когда Щеголев стал помощником президента, Липов перешел в АП, где работал начальником управления по развитию информационно-коммуникационных технологий и инфраструктуры связи. Именно его управление занималось разработкой проекта закона о «суверенном интернете». «После ухода Щеголева в полпредство, Липов переключился на Кириенко и активно с ним взаимодействовал. А потом, когда стало понятно, что Жарова нужно «уйти», Липов стал единственным кандидатом для этой должности», — говорит наш собеседник. «Отзывы о нем всегда были негативными, еще когда он работал в министерстве. Он скрытный, непубличный. Как личность — непривлекательная. А как начальник РКН — отвечает всем требованиям начальника кибер-гестапо». 

Экс-директор телекоммуникационной компании «Релком» Алексей Шкиттин уверен, что построение «суверенного интернета» как основная задача Липова на посту директора Роскомнадзора рано или поздно будет выполнена. Сам Липов, уверен он, начал работать над ее реализацией еще до того, как занял этот пост, в 2019 году, когда началась битва за IP-адреса. Сам Шкиттин тогда по заявлению Липова стал фигурантом уголовного дела вместе с одним из создателей рунета Алексеем Солдатовым, и сейчас скрывается в Германии. После этого государство получило полный контроль над инфраструктурой реестров доменных имен, а это, напоминает Шкиттин, основа интернета. 

Шкиттин напоминает, что переход Липова из администрации президента в Роскомнадзор многими был воспринят как понижение. Но в итоге Липов довершает построение РКН как могущественного репрессивного органа, хотя и не обладающего самостоятельностью в принятии решений. Этакий карающий меч в руках администрации президента и Совбеза, и Липов — «как их цербер».

«Глобальная цель — закрыть гражданское общество полностью и изолировать его от информации. Создать систему, в которой единственная и она же верная информация будет работать на генеральную линию партии. Будут просто условные Симоньян с Соловьевым вещать. Вот они будут все наше телевидение и вся наша пресса. Все, что надо знать, расскажут вам они», — говорит Шкиттин.

По его мнению, в отличие от Жарова, Липов четко понял свою задачу и правильно, в этой логике, расставил приоритеты. Он уверен, что в той системе интернета, которую выстраивает Кремль, вообще не нужно будет блокировать внешние источники. В интернете каждому устройству сети нужен адрес. Эти адреса выдает мировая структура ICANN каждому узлу. Как объясняет Шкиттин, в России создадут свою систему нумерации, аналогичную мировой, а затем скажут: а теперь мы все будем пользоваться вот этими номерами. 

Как это будет выглядеть? Шкиттин приводит пример с телефонией. Можно использовать мировые телефонные номера, а можно пользоваться внутренними, российскими. Как было в Советском Союзе? Чтобы позвонить в другую страну, на мировой номер, нужно было прийти на коммутатор. Примерно так же будет и с интернетом. Шкиттин полагал, что система заработает уже этой весной, но из-за начавшегося вторжения России в Украину и западных санкций, нарушивших логистические цепочки, в стране начались проблемы с оборудованием, серверами и софтом. Тем не менее, он считает, что речь все равно идет о самом ближайшем будущем. 

Шкиттин говорит: «Никакой VPN здесь уже работать не будет, ведь он будет находиться во внешнем интернете. Чтобы зайти на внешний сайт, понадобится разрешение от коммутатора. И этим коммутатором будет Роскомнадзор».