В распоряжении телеграм-канала «Можем объяснить» оказались аудиозаписи допросов бывших заключенных, завербованных на войну в Украину и сдавшихся в плен ВСУ. Их предоставил проект «Не жди меня из Украины», который занимается составлением базы российских военных, участвующих в полномасштабном вторжении. Вместе с изданием «Полигон медиа» МО верифицировал нескольких из наемников. Находясь в плену, они рассказали, как командир «ЧВК Вагнера» Евгений Пригожин «кидает» на деньги завербованных заключенных, а также как происходит расстрел дезертиров. Публикуем их монологи.
«Шаг назад — вам п***а»
Сергей Верещагин. Осужден на 17 лет строгого режима за двойное убийство, разбой и кражу. Согласно приговору суда, в ноябре 2012 года он задушил свою знакомую, затем похитил из ее квартиры 4 тыс. рублей и золотое кольцо. После этого Верещагин убил ее подругу, которая застала его на месте преступления. Отбывал наказание в ИК-1 города Мариинск Кемеровской области.
— Семьи нет, мама умерла, жениться не успел. Осенью прошлого года к нам в колонию прилетел на вертолете один мужик, сказал, что он — представитель «ЧВК Вагнера». Это был Пригожин. Пообещал полную амнистию: мол, начнете жизнь с нового листа. Те, кто воевал в горячих точках, отстроились направо, те, кто нет — налево.
«Стойте пока, дослушайте меня до конца. Работа найдется для всех — и копать, и таскать раненых, работы будет навалом», — говорил Пригожин.
8 ноября за нами приехали автозаки, привезли в аэропорт. Хотя это был не то что аэропорт, а взлетная полоса и пустырь. Всего нас было 107 человек, всех погрузили в ИЛ-76 и вскоре мы уже были в Луганске. Ни подразделений, ни рот, ни формирований. Выгрузили и сказали: «Вы никакой не Вагнер, вы — проект, даже не называйте себя. Потому что вы — просто проект». В Луганске на автобусах нас привезли в пионерский лагерь «Дружба», это было ночью, поэтому даже не могу сказать, где он находится. Я записался на войну для эвакуации раненых, но по факту все вышло по-другому.
Первые два дня мы тупо сидели в этом пионерском лагере… просто сидели и ждали. Ну и еще подписывали бумаги о том, что нам будут платить зарплату по 100 тысяч, а через полгода отпустят. После этого поехали на другую базу — на «Урале» и «Камазе», это были тентованные автомобили. Все переезды были ночью, а днем мы просто сидели в помещении.
Доехали до школы, но там провели совсем немного времени, потому что был прилет. Командиры отправили нас в леса, там стали копать землянки. В полчетвертого был подъем, в четыре — погрузка. И мы уже в лесу. Особой подготовки не было. Разве что учили нас разбирать и собирать автоматы Калашникова.
В моей группе было 25 человек, расселились по заброшенным домам. Задача была занять дома и держать оборону, в каждом здании было примерно по 8 человек. Оружие? Да один пулемет «семерка». Гранатометов, приборов ночного видения и биноклей не было вообще. Еще две рации. Документы и телефон отобрали. У нашего командира группы был позывной Астронавт, он тоже зек — сзади остался и направлял наемников. Командир роты ставил задачу командиру взвода — его позывной то ли Лейман, то ли Лейцман. По рации направлял человек с позывным Юкос.
У зеков нет ни тяжелой техники, ни беспилотников. В основном они х**рят со 120-х минометов.
Где-то в середине декабря нас перебросили за речку — там разрушенный мост, но протянут понтон. Влево и вправо вдоль речки располагались наши позиции — окопы, в которые нас и рассадили — это то ли Луганск, то ли уже Лисичанск. А чуть дальше был частный сектор — ядро, в котором сидели все командиры. И вот они нам заявили: «Шаг назад — вам п***а, идем только вперед». Поэтому назад я не пошел, потому что они бы меня при***рили.
В конце декабря отправили в Соледар, до которого ехали часов пять. Спустили в подвал, там мы опять просидели целый день. Ночью сказали собираться и стали вывозить мелкими группами. Выгружали нас у заброшенных шахт, где раньше добывали соль. Встретили там два или три человека. Темно — вообще ни х** не видно. Они шли с фонариками, а мы — на расстоянии вытянутой руки. Шли одной колонной минут 25-30. Уперлись в разбитую БМП, прошли метров 30 — по правую сторону был частный сектор с в хлам разбитыми домами. Потом сидели в домах, несколькими группами. Занимали позиции, а некоторые зеки начали продвигаться — по кустам, по огородам. Но нас уже все достало и мы решили сдаться. Недолго ползли к украинским позициям, услышали стрельбу и стали кричать: «Свои, свои!». А они: «Давай на землю!» Ну я откинул автомат и сдался.
Никаких денег мне так и не заплатили.
Скриншот видео.
«Петухов должны отдельно забирать»
Александр Дроздов. Осужден на 3 года лишения свободы за покушение на убийство. Согласно приговору, мужчина «на почве неприязненных отношений» ударил ножом в грудь своего знакомого. Тот выжил. Отбывал наказание в ИК-17 Вологодской области.
— В нашу колонию приезжал лично Пригожин. У него на груди было три медали, три звезды. Он прилетел в зону и начал рассказывать людям, что был в Африке и сейчас ищет людей, которые будут защищать Россию от «оккупантов и фашистов» и не пускать на наши рубежи врагов. Некоторые согласились, но взяли не всех. Например, оставили «петухов», потому что их должны отдельно забирать. Блатных с пидорами не берут вместе, потому что есть совсем другое «петушиное» подразделение. Вакансий много. Зарплата — 100 тыс. рублей. У меня есть опыт, служил «срочку», моряк в Видяево, вч-81247.
Мы взлетали с территории бывшей воинской части Вологды. Сейчас там части нет, но аэродром остался. Летели где-то два часа, прибыли в Луганск. Потом нас довезли до ангара, все зековские вещи скинули, а взамен дали рюкзаки, форму, сменку. Довезли до детского лагеря, кажется, «Дружба». Выдали автомат, 4 рожка, масленку для оружейного масла. Гранаты не давали, бронежилет тоже и рацию не дали.
Через несколько дней нас снова погрузили в грузовик и несколько часов везли до заброшенных шахт. А там полигон, перед которым есть что-то типа частного свинарника и двухэтажное здание. Там нас расселили человек 140 — на первом и втором этаже и еще в одном здании. После этого начались учебные мероприятия на этом полигоне — учили, как обращаться с оружием, как идти строем, какие команды нужно выполнять. Ну и уже через две недели начали пристреливаться. Тогда же впервые нас обстреляли — это было ночью, было много «трехсотых». Командование решило отвезти в другое место — это был фактически лес, там в землянках жили две недели, там вскоре тоже попали под обстрел.
Затем перевезли на дачные участки — мы жили в брошенных домах где-то месяц. Метров в 20-ти понизу от этих домов есть железная дорога, но она вся заминирована, чтобы враг не прошел. Командиры предупредили, что вообще нельзя выходить из поселка, потому что все заминировано вокруг. Ходили на железную дорогу просто без патронов, проверяли обстановку. Парни мерзли. Кормили нас плохо. Привезут три пайка на три дня, а потом не возят. Воды тоже не было. Однажды приехали ночью, всех резко подняли, затем привели в город в 30 км от «Дружбы», где был длинный подвал. Везли в темноте, чтобы не было понятно и видно. Нас было 30 человек, потом пришли два зека и отвезли нас в темную яму. В первую ночь забрали группу из 16 человек, хотя они даже толком не поспали и не поели. Просто сказали: «Бросайте ваши рюкзаки, они вам не пригодятся». И на следующий день рано-рано утром забрали уже нас. Дали мне ружье СВД (снайперская винтовка Драгунова). Повезло, что из этой СВДшки я никого не убил.
Наши позиции были рядом с заброшенной солевой шахтой. Привели в донельзя разрушенную школу, там подвал. А в подвале много раненых людей. Дали рацию: «подымайтесь кверху». Старшой группы сидит за горой, зовут его Паша. Он там начальник. И нам дали приказ идти на штурм. Постоянно под обстрел попадали. Мы кричим: «Свои, свои». А они: «Какие вы на**й свои?»
Форма у зеков и наемников разная. У «вагнеровцев» форма пятнистая, зеленая — как у военных, и есть шевроны на спине: там изображен череп с кинжалом. У нашего командира с черепом был позывной Сотый, еще были Терминатор, Талиб — последним всем командует, он жил в лесу, приехал с передовой и хвастал медалью ЧВК, она у него такая круглая, как монета. Отличается и командир группы — у него тельник (тельняшка – прим. ред).
Задачи нам давали следующие: нужно занять дом и наблюдать, а потом по рациям передавать остальным группам, чтобы те подтягивались. Это было такое прикрытие для штурмовиков. А штурмовики сильно отличаются от обычных наемников, они вообще е*нутые, просто идут напролом. Это тоже зеки, но в основном наркоманы. Я общался с ними, они совершенно невменяемые. Они сидят по 18 лет за жизнь, у кого-то 20. Но при этом их положение выше моего. Их называют «рексами». Причем этих «рексов» сейчас большинство — ведь на зонах в основном за наркотики сидят, там сейчас сроки за граммы в России гигантские. У них с собой есть рация, планшет, на нем — синие точки расположений, где они находятся. У штурмовиков есть тепловизор, который привозят с позиций. Нормальные мужики, у которых срок большой и они не наркоманы, пытаются закосить. Типа, нога больная, температура. Ну и им говорят: «полежи немного, отдохни».
Свои знаки «отличий» есть у больных ВИЧ — у них на руке красный браслет. Опущенных нет, потому что насильников и педофилов не берут. У них отдельный эшелон.
Потери совершенно гигантские, потому что те же «рексы» прут напролом. Видел, что их увозят в больницу разбитую или в подвал к соляной шахте.
У многих на фронте заканчиваются сроки — тогда им платят больше. Уже не по 100 тыс. рублей, а 200 — и они не просто зеки, а настоящие «вагнеровцы».
«Старшего убивают, если его команда дезертирует»
Евгений Новиков, статья неизвестна.
— У меня есть двое детей, один ребенок закончил школу, второй пошел на учителя. Мне сидеть оставалось около года. Но это — огромный срок. Там так менты е**шут нас, что п***а. Так и оказался в Луганске. Телефон с собой запрещен.
Тех, кто ослушался, ликвидируют — это делается публично. Есть там такие отряды ликвидаторов, состоят из «рексов». Говорят, что бывали случаи казни перед строем. Начались обстрелы, один из зеков залег и не стал прикрывать своих. Обстрел прошел, он вернулся обратно, а ему кричит старшой: «Почему ты не пошел вперед?» И его убивают. Старшего убивают, если его команда дезертирует.
Сам я, дай бог, сделал два выстрела СВД. Мы, как вторая линия, автоматчики и пулеметчики. У завода стоит начальство, которое нас раскидывает. Я видел, что не больше двух человек увозят с ранениями, остальные гибнут.
