Исходной точкой для написания любого сценария является его ориентация в историческом пространстве и времени. Трудно выстроить кривую и тем более понять, куда она вывезет, если для ситуации не проложены исторические оси координат. Ими для сегодняшней России являются пересекающиеся линии развития мировой и русской цивилизаций.
Мировая цивилизация находится сейчас в состоянии фазового перехода от постиндустриального к информационному обществу, когда все константы, обеспечивающие относительную стабильность, одновременно стали переменными — технологии, климат, демография, мораль и право одновременно задвигались. Русская цивилизация, являющаяся одной из разновидностей «мерцающих цивилизаций», в свою очередь достигла очередного максимального порогового значения, за которым обычно следует схлопывание и возрождение в каком-нибудь новом неузнаваемом формате. Все четверть века ждали столкновения цивилизаций, а получили столкновение цивилизационных кризисов.
Все, что происходит в России, обычно поначалу описывается знаменитой формулой Черномырдина — «никогда такого не было, и вот опять». Тем не менее, случившееся сегодня вполне укладывается в общую логику исторического развития России и выглядит как закономерный его итог. Не в первый раз русский кризис догоняет и перегоняет кризис мировой. Проблема в том, что во всех таких случаях сценарное меню для России оказывалось довольно скудным: не горьких на вкус блюд в нем было мало.
Прожарка истории
Война — уникальный исторический катализатор. Как это ни парадоксально, она не столько создает новые стратегические сценарии, сколько заостряет сюжетные линии старых. Отчасти этот эффект возникает потому, что война достаточна безжалостна к прошлому накопленному опыту и довольно быстро формирует новый опыт. В годы войны происходит ускоренное вымывание из политических практик старых стереотипных форм поведения за счет их более интенсивного, чем обычно, использования.
Война России с Украиной (реально — со всем западным миром) приводит, помимо воли ее инициаторов, к ускоренной амортизации собственной российской истории и, тем самым, может косвенно содействовать развитию тех ее сценариев, которые при других обстоятельствах десятилетиями дожидались бы «постановки», отлеживаясь в литературном портфеле Великого инквизитора. Война делает актуальным то, что в мирное время валяется в запасниках истории.
Сжигая себя в предыдущих версиях цивилизационных апокалипсисов (петровские «реформы», большевистская «революция», ельцинская «демократизация»), Россия никогда не прогорала до конца. Каждая «новая Россия» сохраняла в себе надолго шлаки давно забытых исторических эпох. К началу XXI века в русском культурном багаже скопилась критическая масса этих шлаков, ставших серьезным препятствием для устойчивого развития страны.
Разумеется, русская культура научилась постепенно выводить эти шлаки из себя естественным путем. Но процесс этот не быстрый, и в нормальном виде может занять десятилетия, если не столетия. Развязывая войну, Путин провоцирует ускоренное сжигание накопившихся исторических шлаков. Он запускает домну, где из металлолома выплавляют сталь. Так что угадать, что Россия получит в итоге, пока очень сложно, результат может быть самым неожиданным, если только домна не взлетит на воздух. Вклад Путина в историю противоречив. С одной стороны, он сделал свой бизнес на сборе исторического металлолома, с другой — он же его и начал месяц назад жечь в своей домне.
Если так пойдет дальше, вся старая Россия при Путине вылетит в трубу.
Сценарное меню
Жечь, однако, тоже можно по-разному. Применительно к текущей ситуации развитие сюжета (алгоритм плавки) будет сильно зависеть от поставленных Путиным перед собой целей (температурный режим). По первым впечатлениям этот режим сразу был выставлен на максимум, так что теперь его можно только убавлять. Главная проблема этой войны для России заключается в том, что ее цели в ней иррациональны и недостижимы в принципе.
Сама Украина с ее ресурсами, населением и территорией является лишь поводом к войне, но не ее причиной. По причинам сугубо религиозно-идеологического характера Путин именно с Украины начал активную фазу борьбы за переустройство мирового порядка, по сути — за долевое мировое господство. Иррациональность этой борьбы двояка. Во-первых, она не может завершиться успехом даже в случае полной победы над Украиной, в связи с чем обязательно потребуется «продолжение банкета». Во-вторых, она недостижима в принципе, так как у России нет амуниции, чтобы обеспечить обозначенные амбиции. Из всей необходимой амуниции в избытке только ядерное оружие. С его помощью можно коллективно самоубиться, но нельзя победить.
То есть стратегически выбор России — либо потерпеть поражение, либо стать шахидом.
То есть опции стать владычицей морскою, и чтобы Золотая рыбка (Европа) была у него на посылках, для Путина в реальном мире не существует. Существующие же опции гораздо менее привлекательны и могут быть сведены к трем базовым сценариям: «крематорий», «ресайклинг» и «мавзолей».
Технология войны и мира
Моя рабочая гипотеза состоит в том, что мир или хотя бы перемирие в войне между Россией и Украиной возможны при существующих обстоятельствах только тогда, когда для обеих сторон политическая цена войны окажется выше цены мира. Пока и для Путина, и для Зеленского это выглядит не так. Путин сумел разбудить в массах инстинкт войны, благодаря чему смог заручиться поддержкой значительной части населения (как и почему — тема отдельного исследования, но сам факт сейчас никем не оспаривается). Но и Зеленский сумел заручиться не меньшей, если не большей поддержкой. Для Украины война приняла характер народной и освободительной, что оказалось для Кремля полной неожиданностью и что дает мощный повышающий коэффициент сопротивлению украинской армии. В итоге мы имеем все предпосылки для кровавого и затяжного конфликта.
В то же время, поддержка населением обеих стран политики войны для обоих президентов, хотя и по разным причинам, но все же не является безграничной. Население России «вписывалось» за маленькую победоносную войну, на которой можно немножко подзаработать (в самом широком смысле слова). Вариант еще одной отечественной войны с лишениями и испытаниями, растянувшимися на годы, этот политический мандат не предусматривает. У Зеленского, напротив, окно возможностей для мира с каждой новой Бучей уменьшается до размеров амбразуры, из которой торчит обрез, но при этом людские и экономические ресурсы Украины даже с учетом западной помощи недостаточны для долгой и изнурительной войны с таким противником, как Россия. Так что есть предпосылки и для компромисса. Весь вопрос лишь в том, где и когда пересекутся эти линии. От точки пересечения зависит вероятность того или иного сценария.
Сценарий 1: «Крематорий»
Крематорий — маловероятный, но все же реальный сценарий радикальной и стремительной эволюции ситуации от плохого к худшему и катастрофическому. Одной из вероятных предпосылок для такого развития событий может стать стратегическое поражение украинской армии либо вследствие допущенных ее командованием ошибок, либо в результате применения Россией оружия массового поражения (аналогичный эффект может иметь всеобщая мобилизация в России и переход к тактике выжженной земли и тотальной войны). В этом случае может произойти крайне маловероятная полная оккупация Украины, которая стала бы настоящим фиаско для путинского режима.
С большой долей вероятности можно предположить, что остатки украинской армии ушли бы в Польшу и другие сопредельные страны, Зеленский или его преемник организовал бы украинское правительство в изгнании, а в разоренной и напичканной оружием стране началась бы невиданных масштабов партизанская война. Санкционный режим достиг бы апогея, но при этом России все равно бы пришлось за свой счет в полной изоляции хоть как-то восстанавливать экономику Украины. Это ловушка, и чтобы выбраться из нее, Кремлю потребуется дальше поднимать ставки. Проглотив не прикрытые ядерным зонтиком Молдавию и Грузию, он быстро окажется перед фундаментальным выбором: либо признать поражение, либо втягиваться в прямой военный конфликт с НАТО с вероятным выходом в ядерный апокалипсис. То есть достижение Кремлем всех своих заветных целей в этой войне является самым провокативным сценарием, при котором в следующей итерации мир оказывается заложником суицидального синдрома кремлевских мудрецов, готовых заживо сжечь себя и других в атомном крематории.
Сценарий 2: «Ресайклинг»
Ресайклинг — это тот же самый крематорий, но с веселым фасадом, раскрашенным в цвета надежды. По сути, это еще менее вероятный радикальный сценарий катастрофического развития ситуации, которая может возникнуть вследствие стратегического поражения, но уже не украинской, а русской армии. Такое весьма маловероятное, но в принципе не невозможное событие может стать следствием серии непродуманных и преступных действий российского военного командования. Тот, кто не верит в возможность подобного развития событий, может освежить свою память, перечитав историю русско-японской войны начала XX века.
Такое откровенное стратегическое поражение русской армии, которое не поддавалось бы уже никакому фотошопу с помощью средств госпропаганды, могло бы спровоцировать в России ту самую революцию, для борьбы с которой весь этот милитаристский цирк с конями, собственно, и был изначально придуман. Известно, что в случаях очевидных и масштабных военных поражений происходит почти мгновенная смена настроенческих полюсов, и ура-патриотизм оборачивается глухой и злобной ненавистью к высшим классам, что, собственно, не раз уже случалось в России в 1853–1854, в 1904–1905 или в 1916–1917 годах. В подобного рода обстоятельствах смена полюсов массовых настроений происходит без раскачки, практически мгновенно.
Сегодня — любовь взасос, завтра — ненависть до дрожи. Россия видела это с Романовыми и Распутиным, видела с Горбачевым, может увидеть и с Путиным.
Если революция начнется, то в сложившейся ситуации она уже не остановится, пока не разнесет государственную машину до атомарного состояния. Россия тогда неожиданно быстро получит шанс на полную пересборку в новой конфигурации (собственно — ресайклинг). Может быть, получится и хорошо, но цена эксперимента в конечном счете будет почти такой же, как в крематории.
Сценарий 3: «Мавзолей»
Между крайними вариантами всегда располагается обширное поле менее определенных, но зато гораздо более вероятных сценариев. Все они, так или иначе, сводятся к замораживанию существующего конфликта на достаточно длительный срок. В этом случае вся Россия станет напоминать свой главный советский символ — Мавзолей, но только с живым политическим трупом на постаменте в большом плохо освещенном помещении. Как долго он там пролежит, зависит от глубины заморозки. Теоретически возможны два варианта: локализация конфликта и сублимация конфликта.
Локализация конфликта. Уже сегодня некоторые признаки указывают, что есть тенденция к локализации конфликта, то есть к превращению его в постоянно действующий очаг военного противостояния на достаточно ограниченной территории. В этом случае русско-украинская война превратится в подобие одной из кавказских войн России с бесконечным изматывающим боданием в треугольнике Харьков-Донбасс-Херсон. Обе страны будут сжигать огромные ресурсы в этой войне, отказавшись от всяких планов развития. Но будет и разница: Украина будет опираться на помощь Запада, а для России будет действовать максимально дискомфортный санкционный режим. Выход из этой ситуации либо в крематорий, либо в ресайклинг, но не сразу.
Сублимация конфликта. Сублимация конфликта возможна только в случае, когда у обеих сторон хватает политической воли довести дело до мирного соглашения. Как это ни странно, в стратегической исторической перспективе такое соглашение выгодно, прежде всего, Кремлю, и позволяет в теории путинскому режиму «пройти между струй». Я практически не сомневаюсь, что на этом этапе любой вариант соглашения Кремль сумеет продать на внутреннем политическом рынке как победу, и что любое соглашение формально или неформально будет обременено «понятийкой», по которой Киев согласится со снятием с Москвы части из введенного пакета санкций. В этом случае Москва выскальзывает из той «петли Нестерова», которую сама себе устроила, и покупает несколько более-менее предсказуемых лет для себя. Хотя для элит пережитой испуг не пройдет бесследно, его последствия начнут сказываться не сразу, к тому же их можно приглушить репрессиями, превратив внешний фронт во внутренний.
О пользе и вреде компромиссных сценариев
Компромиссное разрешение ситуации почти наверняка сильно огорчит радикальных противников путинского режима как в среде русской оппозиции, так и правительственных кругах Запада. Для них предпочтительней выглядит локализация конфликта с превращением его в нечто похожее на ирано-иракскую войну. Мотив здесь простой — такой сценарий быстрее приближает конец режима. Но многим «простым смердам», которые хотят все-таки пожить на этой планете, пусть даже рядом с режимом Путина, вариант с сублимацией конфликта через мирное соглашение кажется все же симпатичнее.
