Продюсер Андрей Васильев в программе «Воздух» на канале «Ходорковский.Live» рассказал Ренату Давлетгильдееву о том, как было решено возобновить проект «Гражданин поэт» и как к этому отнесся Михаил Ефремов.
— У кого возникло желание возобновить проект? Кто кому позвонил?
— Все было очень просто, на самом деле. Мы до самого ковида выступали, у нас было обычно где-то по 12-15 концертов в год и не только в России. Ну, а когда уже начался ковид и Мишу Ефремова посадили, то тогда уже и все. А наш прокатчик, который катал 80 процентов наших концертов, все время говорил: давайте возобновим, давайте возобновим. Я говорил: окей, хоть завтра возобновим, только у меня нет ни поэта, ни гражданина, ни денег.
И вдруг как-то неожиданно перед Новым годом нашлись деньги, некая антрепренерская фирма довольно крупная, олдовая, решила катать наш проект. Выяснилось, что в Риге живет Артур Смольянинов, которого я, в общем, знал. Не могу сказать, что это мой большой друг, хотя бы потому, что возраст у нас очень разный, но я с ним выступал на сцене театра «Современник», у нас даже была с ним одна гримерка. Такой был спектакль по Платонову «Шарманка», кстати, Миша Ефремов его поставил. И оказалось, что Дима Быков, хоть и в Америке, но вполне в своей поэтической форме.
Ну и вот так мы сделали перед Новым годом раскруточный номер, а теперь начинаем по понедельникам выходить в еженедельном режиме, как, собственно, и изначально было у «Гражданина поэта». Вот такая достаточно случайная история. Ну и, естественно, информационная обстановка сопутствует появлению таких сюжетов, как у нас.
— Как дела с шутками в войну обстоят? Просто я всегда придерживался очень простой позиции, что шутить можно обо всем, всегда, о чем угодно, лишь бы хорошо шутить. Но, как будто бы, война — время табуреток и белых плащей, все радостно примеряют их друг за другом. Поменялось отношение к шутке, есть какая-то преграда?
— Вообще, на самом деле, это хендмейд [то, что мы делаем]. Мы выбираем информационный повод и, соответственно, манеру подачи, поэта, которого пародирует Быков, и так далее. И какие шутки допустимы, какие недопустимы — тут никакой теории нет. Конечно, это вызов. Можно проколоться, какую-нибудь фиговую шутку [сделать].
Еще когда мы начинали в 2011 году — хотя времена были, по нынешним оценкам, совсем диетические, — у нас все равно были очень стремные номера и начинались мысли, что нифига себе, что будет потом? Я говорил ребятам, и Ефремову, и Быкову, потом Орлуше я говорил, когда был уже Орлуша вместо Быкова, что если мы вообще только начнем думать, что можно и что нельзя, то это значит, что можно хоронить проект. Тут никакой цензуры быть не может, только здравый смысл и стремление сделать ролик как можно лучше.
— Но, тем не менее, я помню лично, у меня перед глазами все это происходило, я работал тогда на «Дожде» ведущим, шестой, по-моему, выпуск уже столкнулся с цензурой?
— Это длинно рассказывать, но он столкнулся с непрофессионализмом вашей начальницы Натальи Синдеевой, а не с цензурой. Потому что она заранее текст показала Наталье Тимаковой, которая была пресс-секретарем Медведева и ее подружкой. А там было, строго говоря, про то, какое фуфло Дмитрий Анатольевич Медведев. Я потом ей говорил, Наташ, ну нафига ты показала заранее, теперь получится, что ты все ей должна заранее показывать? И что она должна тебе ответить? Она в другой кассе получает деньги, не там, где вы, не там, где мы. Вот так это было. То есть это просто непрофессионализм.
С какой-то цензурой мы не сталкивались и должен сказать, что, когда были уже совсем тяжелые времена, мы последнюю серию концертов дали, по-моему, осенью 2019 года в Москве, в Питере, и никто у нас никаких концертов не отменял. И нас спрашивали: а как вам разрешают? Мы отвечали на это стандартно: мы ни у кого не спрашивали разрешения. Вот так и было все.
— Мы часто видим, на примере спектаклей и фильмов, что если это небольшая аудитория, ну просто один конкретный зал до 1000 человек, то иногда на это закрывают глаза. А если это весь огромный интернет, этот безграничный YouTube, то тут же приходят, блокируют, Роскомнадзор включается и так далее.
— Ну неприятности надо переживать по мере поступления, во-первых. Во-вторых, по тем временам, когда мы начали, мы считали, что меньше 400 тысяч просмотров за неделю — это плохо. По тем временам, конечно, не тот совершенно был YouTube, и там были огромные цифры. У нас до миллиона [просмотров] доходило и больше было. И, в общем, честно скажу, не сталкивался я ни с какими-то [проблемами]. Ручку дверную я не протирал, прямо скажем. Не было никаких неприятностей. В том числе и у наших прокатчиков, начальников залов, которые нам предоставлялись. Довольно много корпоративов у нас, кстати, было. Первый наш корпоратив был, когда Сбербанк купил «Тройку Диалог». Они это дело шумно отмечали и, в том числе, заказали нам концерт.
— Многие состоятельные люди сейчас уехали из России, поэтому, наверное, можно будет по Европе вам устроить какой-то тур, наверняка это тоже в планах?
— Пусть, мы только велком, это большие деньги. Но посмотрим. Опять же, если мы сразу думаем, сколько мы бабла заработаем — и тогда бы думали — ни фига бы у нас не получилось. Мы абсолютно думали для кайфа. Я как раз тогда только что ушел из «Коммерсанта», на пенсию, как я думал. В деньгах я не нуждался и это мы делали для кайфа. Но мы думали, что мы для узкой, так сказать, кучки интеллигенции делаем, честно. Мы дико удивились такому отклику. И ни про какие концерты мы не думали. Это по фану было изначально. И мне кажется, что так и должно быть. Но, конечно, никто не против денег. Вот у нас концерты начнутся с конца марта, Париж, Барселона и так далее, и очень хорошо, что они начнутся. Ну дай бог нам не провалиться, конечно, на этих концертах.
Скриншот с видео.
— Ефремов знает про то что, его Артур Смольянинов заменил?
— Знает, да. Тут обратная тема. Когда я с Мишей познакомился, мне было 20 лет, а ему 14, когда мы с ним снимались в фильме «Когда я стану великаном». А тут наоборот: Миша — ветеран театра «Современник», а Смольянинов — молодой актер. Конечно, он попросил благословения, мы с помощью Никиты Высоцкого, спасибо ему огромное, все это сконнектили и Артур получил благословение от Миши. В каких выражениях — я говорить не буду, но это было именно благословение.
— А удалось Ефремову посмотреть первый выпуск?
— Ой, не знаю.
— Надеюсь, что получится посмотреть и, быть может, вернуться в проект. Спасибо вам за возобновление проекта «Гражданин поэт», потому что, на мой взгляд, это одна из важнейших таких художественно-медийных инициатив той эпохи, когда мы во что-то еще верили. И так важно, наверное, верить сегодня во что-то тоже.
— Ну мне-то уже поздняк во что-то верить. А вы молодой, вам положено. Но спасибо за добрые слова.
